Настоящий материал (информация) произведен и (или) распространен иностранным агентом Сахаровский центр либо касается деятельности иностранного агента Сахаровский центр
060300_te. Методический замысел и обоснование темы урока на тему: «Легко ли быть инакомыслящим?»
Уважаемые коллеги! Прежде чем вы будете знакомиться с нашим уроком, мы бы хотели предварительно объяснить свой замысел и обратить Ваше внимание на особенности данного урока, который проводят учителя разных учебных дисциплин.
Во-первых, данный урок не является интегрированным, так как в соответствии с требованиями новых образовательных стандартов, наш урок спланирован как метапредметный и направлен на формирование прежде всего на формирование личностных результатов, таких, как
— формирование целостного мировоззрения, учитывающего социальное, культурное, языковое, духовное многообразие современного мира;
— формирование толерантности как нормы осознанного и доброжелательного отношения к другому человеку, его мнению, мировоззрению, культуре, языку, вере, гражданской позиции;
— развитие морального сознания и компетентности в решении моральных проблем на основе личностного выбора,
— формирование нравственных чувств и нравственного поведения, осознанного и ответственного отношения к собственным поступкам;
— формирование коммуникативной компетентности в общении и сотрудничестве в образовательной, творческой и других видах деятельности;
а также метапредметных результатов:
— овладение системой операций, обеспечивающих понимание текста, включая умение структурировать тексты, выделять главное и второстепенное, основную идею текста;
— умение организовывать и планировать учебное сотрудничество и совместную деятельность с учителем и сверстниками, определять общие цели и распределение функций и ролей участников, способы взаимодействия, планировать общие способы работы;
— умение работать в группе — владение навыками самопрезентации, умение эффективно сотрудничать и взаимодействовать на основе координации различных позиций при выработке общего решения в совместной деятельности; умение слушать партнера, формулировать и аргументировать свое мнение, корректно отстаивать свою позицию и координировать ее с партнерами;
— формирование внутреннего умственного плана действий на основе умения отображать в речи содержание совершаемых действий в форме громкой социализированной речи и внутренней речи;
— умение адекватно использовать речевые средства для решения различных коммуникативных задач и для отображения своих чувств, мыслей, мотивов и потребностей.
На уроке в процессе работы формируются и предметные результаты, в частности, в области филологии:
— приобретение опыта проведения многоаспектного анализа текста с точки зрения его основных признаков и структуры, принадлежности к определенным функциональным разновидностям языка, особенностей языкового оформления, использования выразительных средств языка;
— овладение процедурами смыслового и эстетического анализа любого текста на основе понимания принципиальных отличий эстетического типа текста от нехудожественного;
— формирование умений воспринимать, анализировать, критически оценивать и интерпретировать прочитанное.
В области общественно-научных знаний:
— формирование важнейших культурно-исторических ориентиров для гражданской, социальной, культурной самоидентификации личности, миропонимания и познания современного общества, его важнейших социальных ценностей и общественных идей: гражданственности, гуманистических и демократических ценностей, мира и взаимопонимания между людьми; усвоение базовых национальных ценностей и идеалов на основе изучения исторического опыта России и человечества;
— становление основ российской гражданской идентичности, гражданственности, социальной ответственности, правового самосознания, толерантности, приверженности нравственным ценностям.
Во-вторых, в нашей гимназии уже несколько лет ведется эксперимент по развитию системы гражданского образования, поэтому главной задачей мы считаем формирование гражданской активности учеников. Этим обусловлен выбор темы урока, связанной с жизнью и деятельностью правозащитников, и технологии, в которой и проводился урок «Легко ли быть инакомыслящим?» Это технология гражданского форума. Преимущества данной технологии в том, что она помогает рассмотреть данный вопрос с разных позиций, позволяет быть услышанным и слушать других, понять, что стоит за позицией оппонента и с какими сторонами его точки зрения в принципе можно согласиться.
Форум предоставляет возможность цивилизованного диалога, что находит выражение в его правилах.
— Ведущий (в нашем случае — учителя) будет направлять обсуждение, оставаясь при этом нейтральным.
— Все должны быть расположены к участию в дискуссии.
— Никто не доминирует в беседе, и каждый имеет возможность высказаться.
— Обсуждение не выходит за рамки выбранной темы и сосредоточено на определении нашей позиции.
— Учитываются все предложенные мнения и подходы к проблеме.
— Поддерживается атмосфера дискуссии, необходимая для анализа альтернатив.
— Мы слушаем и слышим друг друга.
Эффективна эта форма занятия еще и тем, что полностью соответствует представлениям древнегреческого философа Сократа, у которого было много учеников, но он не любил их так называть, а предпочитал употреблять термин «собеседники». …
В-третьих, поскольку урок был проведен, мы предлагаем вам конспект урока с включенными в него реальными ответами учеников.
Конспект урока на тему: «Легко ли быть инакомыслящим…»?
Цель:
Понимать:
- необходимость противостояния опасным явлениям современности;
- причины, вызывающие негативную реакцию общества по отношению к инакомыслящим;
- сущность, причины, последствия нравственного выбора человека;
Знать:
- сущность понятий «инакомыслящий», «достоинство», «честь»;
- примеры проявления гражданской позиции ученых, литераторов, общественных деятелей.
Уметь:
- анализировать, обобщать, делать выводы;
- работать в группе;
- формировать и отстаивать собственное мнение с помощью аргументов
Ценности, отношения, установки:
- Осознавать, что человек, осмысливая свои ценности и представления, вырабатывает собственный взгляд на жизненный выбор, определяет его.
- Задуматься над проблемой формирования независимости, достоинства, активной гражданской позиции, личной ответственности за историю своей страны.
Оборудование: Мультимедийная презентация к уроку.
Изображение весов с чашами
Форма урока: Гражданский форум
Ход урока
Мотивация: В прошлом учебном году мы проводили с вами урок на тему: «Информационное общество – путь к несвободе?!». К сожалению, за один час нам не удалось достаточно полно обсудить проблемы и вопросы нашего российского общества, поэтому мы приглашаем вас продолжить наше исследование. И начать его нам хочется не совсем привычно для вас.
Сейчас вы услышите не очень хорошо известную песню А.Макаревича, которая называется «Сидя у телевизора», поэтому у вас на столах лежат тексты этой песни.
Задание: Слушая и читая текст песни, просматривая возникающие на экране слайды, сопровождающие ее, подумайте и определите:
— Что собой представляет наше общество по мнению автора?
— О каких опасностях нашего современного общества говорится в этой песне?
На доске на фоне песни А.Макаревича «Сидя у телевизора» появляются слайды, иллюстрирующие проблемы, которые отражены в музыкальном фрагменте.
Рассмеши меня, Петросян,
До соплей меня рассмеши,
Я хочу быть весел и пьян
На поминках мятежной души.
Мне наскучил неравный бой,
Плетью обуха не перебить,
Не хочу быть самим собой,
Я таким как все стану быть.
Разменяв серебро на медь,
Чтоб веселье — так в полный рост!
Стану с Веркой Сердючкой петь,
В окружении «фабрики звезд».
Стану петь, что она поет,
И кивать на простой народ,
Делать нечего, мол, иду
У народа на поводу.
Ежели хочешь попасть в струю,
Нужно просто заткнуть свою,
Оттого сообща поют,
Находясь в едином строю.
Что за прелесть единый строй,
Встал на место — проснись и пой,
Обалдеть, какая моща,
Получается сообща.
Сообща позаклеить ртов,
Тех, что вздумали нас учить,
Сообща не любить жидов,
Олигархов в сортире мочить.
Сообща наверх сообщать,
Если где притаился враг.
И еще сообща молчать,
Если что-то, пардон, не так.
Сообща включить дурака,
И вздохнуть со страною в такт,
И попив с «Толстяком» пивка,
с головою уйти в «Аншлаг».
Так рассмеши меня, Петросян,
До соплей меня рассмеши,
Я хочу быть весел и пьян
На поминках мятежной души.
Ответы учеников: В песне идет речь о том, что люди не хотят мыслить самостоятельно, что им удобно быть как все.
— Основной прием, который использует автор, это сарказм. Основная мысль выражена в словах «Не хочу быть самим собой, я таким как все стану быть». Нарочитая безграмотность этой фразы подчеркивает бескультурье тех, кто с бутылкой «Толстяка» в руке смеется шуткам «Аншлага». Это вызывает негодование автора.
— Слышна тревога за будущее страны. Автора волнует, что исчезает индивидуальность, появляется стадность.
Учитель: Итак, отвечая на поставленные вопросы, вы отмечали, что для современного российского общества, по мнению автора песни, характерны следующие черты:
- стандартизация жизни,
- «омассовление»,
- излишняя прагматичность и т.д.
Учитель: Как вы считаете, столь уж безобидна эта песня? К каким опасным тенденциям может привести нас подобный образ жизни?
Ученики. Это ведет к стадности, желанию слиться с толпой, а значит, легко потерять умение самостоятельно мыслить, независимость, внутреннюю свободу, стать бездумным исполнителем чужой воли.
Учитель: К сожалению, вы правы. В такой ситуации человек становится несвободен, теряя очень многое, прежде всего индивидуальность, самостоятельность. Человек всегда делает свои нравственный выбор:
- быть таким, как все, подчиняясь воле других, и это путь внутренней несвободы.
- Но есть и другой путь — путь, по которому идут далеко не все. Например, это путь Андрея Дмитриевича Сахарова и тех, которых называют «диссидентами», то есть инакомыслящими.
Учитель: Легко ли быть другими, не такими как все, то есть мыслящими иначе, независимыми, внутренне свободными? Это и будет темой нашего урока.
Мы будем проводить его в хорошо знакомой вам форме Гражданского форума, предлагая вам на нашем занятии выступать в роли собеседников, умеющих слушать друг друга.
Для эффективности работы сформируйте три группы.
Учитель: Сейчас на экране появится цветовая гамма Люшера.
Задание: Посмотрите на экран и ответьте на вопрос, с каким цветом у вас ассоциируется понятие «инакомыслящий». Свой выбор объясните.
Ученики выполняют задание.
Первая группа Диссиденты у нас ассоциируются с синим цветом. Мы выбрали синий цвет, потому что это цвет неба, бесконечности, а значит, и свободы, как небо Аустерлица для Андрея Болконского.
Вторая группа: Мы выбрали красный цвет, так как считаем, что это понятие вызывает ассоциации с борьбой, даже кровью, независимостью и свободой, которая дорого достается.
Третья группа: Для нас диссиденты ассоциируются с зеленым, так как это вселяет надежду на изменение общества.
Учитель: Спасибо за интересные мысли, которые вы высказали. Итак, мы в соответствии с технологией Гражданского форума должны сформулировать наше суждение по важной проблеме, сделать выбор. Внимательно посмотрите на тему нашего урока: «Легко ли быть инакомыслящим? и определите самостоятельно три подхода к рассматриваемой проблеме.
Ученики предлагают следующие три подхода:
Подход первый: Инакомыслящим быть трудно
Подход второй: Инакомыслящим быть нельзя
Подход третий: Мне это неинтересно…
Учитель: Рассматривать предложенные подходы мы будем через взвешенный диалог, анализируя все «за» и «против», издержки и последствия каждого из подходов.
Каждая группа рассматривает выпавший ей в результате случайного выбора подход по следующей схеме:
- Аргументы «За» данного подхода
- Аргументы «Против» данного подхода
- Каковы ценности тех, кто поддерживает данный подход
- К каким издержкам мы готовы или не готовы?
- Последствия: если мы примем за основу такой подход, как это повлияет на нас?
В результате обсуждения у нас должна появиться общая многогранная картина проблемы, мы можем определить взаимоприемлемые цели и направления, определить масштаб взаимоприемлемых действий и степень поддержки того или иного подхода.
Учитель: В течение года мы в нашей гимназии, помня о том, что А.Д. Сахарову исполнилось бы 90 лет, работали над социальным проектом «Легко ли быть другим?», в ходе которого вы подбирали и анализировали материал о тех, кто мыслит иначе. Это были общественные деятели, ученые, литераторы. Мы надеемся, что при обсуждении названных подходов эти материалы окажутся полезными для вас при формировании своей аргументации. (Приложение к уроку). Свою работу представьте наглядно.
Презентация работы первой группы: «Инакомыслящим быть трудно»
Аргументы «за». Есть собственное мнение. Выделяешься из серой массы. Историк Кобрин отмечает: «Чтобы мыслить «инако» — надо, чтобы у того, от кого ты отличаешь себя своей «инакостью», существовала какая-нибудь мысль. Но стереотипное газетное пустословие не есть мышление». Приобретаешь единомышленников среди оригинально мыслящих людей. Начинаешь себя уважать. Приходится себя преодолевать, а это закаляет волю и характер.
Аргументы «против». Выделяешься из толпы, часто вызывая ее презрение. Не ощущаешь поддержки. Часто одиночество. Гонения со стороны тех, кому невыгодно. Иногда очень страшные последствия, как например у тех, кто в 1968 году вышел на Красную площадь протестовать против ввода наших танков в Чехословакию: одни в психушке, другие — в тюрьме.
«Ценности». Значимость собственной личности. Умение отстаивать свою позицию. Самоуважение.
«Издержки». Придется столкнуться с непониманием окружающих, даже близких; всегда тяжело быть не таким, как все; можно потерять какие- то блага, удобства. Вот, например, за открытые письма в поддержку Пастернака, Сахарова, Солженицына Лидию Чуковскую исключили из Союза писателей, не разрешали ей печататься. Иногда таких людей высылали из страны, лишали их гражданства, например, Льва Копелева, который писал письма даже в КГБ с просьбой передать генералу Григоренко книги и призывал к человечному к нему отношению.
«Последствия». Гонения, иногда ссылка, психушка или даже тюрьма. Возможно, через много лет тебя поймут или даже превознесут, как было, например, с А.Д. Сахаровым. Нас поразило открытое письмо Лидии Чуковской Шолохову, где она обвиняет крупнейшего советского писателя в том, что он требовал еще более сурового приговора для писателей Синявского и Даниэля. Особенно ярки вот эти строки: « Ваша позорная речь не будет забыта историей. А литература сама Вам отомстит за себя, как мстит она всем, кто отступает от налагаемого ею трудного долга. Она приговорит Вас к высшей мере наказания, существующей для художника, — к творческому бесплодию. И никакие почести, деньги, отечественные и международные премии не отвратят этот приговор от Вашей головы»
Презентация работы второй группы: «Инакомыслящим быть нельзя».
Аргументы «за». Это нарушает единство народа. Это значит идти против правительства и государства. Это мешает семье и работе. Если большинство считает по-другому, значит, оно право. Выгоды, часто материальные, яркий пример- судьба и карьера Суркова А.А. В своей статье историк Кобрин написал: «Машина, дача, цветной телевизор, хороший холодильник — весь этот набор простых полезных вещей, создающих элементарный комфорт, становился доступным тому, кто верой и правдой служил единственному подлинно научному учению и не поддерживал подозрительных знакомств». Известно, что, например, Александр Фадеев, бывший секретарем Союза писателей, имел славу, почет и премии, но перед смертью написал письмо, где признавался, что подписывал документы и являлся виновником смерти многих прекрасных писателей.
Аргументы «против». Отсутствие индивидуальности. Примитивизм. Стадность. Нет «луча света в темном царстве». Нет прогресса, а есть застой. Удобно травить тех, кто с тобой не согласен и продвигать наверх серость: сегодня никто не знает таких писателей, как Бабаевский или Кочетов.
«Ценности». Консерватизм. Спокойствие. Все равны.
«Издержки». Отсутствие свободы выбора. Отсутствие внутренней свободы.
«Последствия». Деградация. «Толпизм». Тоталитаризм. Диктатура.
Презентация работы третьей группы: «Мне это безразлично…»
Аргументы «за». Нет проблем. Нет ответственности. Спокойствие. Меня интересуют другие вещи. Это дело правительства, а не маленького человека.
Аргументы «против». Должен идти за стадом. Равнодушие убивает личность и ведет к ее деградации. Когда-нибудь это может коснуться и тебя лично.
«Ценности». Спокойствие. Стабильность. «Моя хата с краю…»
«Издержки». Потеря индивидуальности, свободы выбора. Безнравственность. О таких писатель Паустовский говорил: «они никогда не колеблются и ни в чем не ошибаются, потому что у них пустое сердце…»
«Последствия». Деградация общества. Тоталитарный режим.
Учитель: Работа групп закончена. Спасибо за интересные мысли, выводы и мнения. Слушая ваши рассуждения, мы еще раз хотим подчеркнуть, что в определенный период своей жизни человек стоит перед нравственным выбором, какие ценности положить в основу своей жизни. И этот выбор не бывает легким.
Одни выбирают материальное благополучие, комфорт, принцип «не высовывайся», «будь таким как все», смолчи о своем мнении, если оно не понравится начальству, отсутствие достоинства, внутреннюю несвободу и т.д.
А другие выбирают дорогу, девизом которой может служить кредо А.Д.Сахарова. Оно укладывается в две короткие фразы: «Делай что надо и будь что будет» и «В конечном итоге нравственный выбор является самым прагматичным». Да, А.Д. Сахаров свой выбор сделал. Никто не может утверждать, что его путь был легким. Давайте убедимся в этом.
Задание: Сейчас вы увидите видеофрагмент выступления А.Д.Сахарова на Съезде народных депутатов. Внимательно его посмотрите и определите, чем вызвана подобная реакция общества на его выступление?
Ученики. Он высказывает мнение, с которым не согласно большинство. Его смелость не вписывается в привычные рамки. Некоторых пугает его смелость. Люди привыкли, чтобы за них все решали, а Сахаров с этим не согласен. Он другой. Он мыслит по-другому, а это не нравится многим. Они не хотят слышать правды, так как она им не нужна. Люди в зале видят, что выступающим недовольно руководство, и они его поддерживают.
Учитель: Как вы думаете, а нужны ли обществу люди, которые мыслят иначе, чем большинство?
Ученики. Нужны. Если их не будет, жизнь остановится, не будет развития.
— Я считаю, что такими могут быть далеко не все, да это и не нужно.
— Такие люди нужны, но им будет трудно. Я бы не смог быть таким.
— А я считаю, что такие люди в чем-то опасны: они могут дестабилизировать общество и привести к конфликтам.
Учитель. Работая в группах, определите пути изменения отношения общества к таким людям. Работу презентуйте.
Ученики. Нужно начинать с себя: необходимо развивать личность, то есть учить людей мыслить самостоятельно, независимо.
— Нужно проводить в школах больше мероприятий, где формируется толерантность.
— Можно проводить уроки, когда надо высказывать свою позицию, свой взгляд и защищать его, например, гражданские форумы и дискуссионные клубы.
— Нужно объяснять даже младшим школьникам, кто такие инакомыслящие, например, мало кто и сегодня знает, что А.Д.Сахаров был не только создателем ядерной бомбы, но и правозащитником и отстаивал права и свободы даже путем голодовки. И о других правозащитниках знают не все.
Подведение итогов занятия
Учитель: Удивительно честный и искренний человек нашего времени Александр Мень говорил: «Так вот, когда мы начинаем учиться отличать добро от зла, когда мы учимся в себе находить вот это поле битвы, как говорил Достоевский, тогда и начинается работа по выращиванию нашей духовности. Это дело каждого человека. Это величайшее творчество. Для того чтобы творить, необязательно создавать картины, симфонии или скульптуры. Каждый человек творит свою душу, каждый создает свою личность. Но создает ее не на пустом пространстве, а в соответствии с теми ценностями, которыми он руководствуется в жизни». Помните, каждый человек свободен в той мере, которую заслуживает. Каждый находит для себя опору – или не находит. Свобода ведь не в том, чтобы делать, что хочешь, а в том, что никто не может заставить тебя делать то, что противоречит твоему внутреннему убеждению. Не делать – это нередко ПОСТУПОК. Нередко к концу жизни оказывается, что самым важным было не то, что человек сделал, а то, чего он не сделал. Например, не крал, не лгал, не подличал… Делая выбор, вспомните о том, о чем мы говорили с вами на нашем уроке, и поступайте так, чтоб через многие годы, вспоминая о нем, вам не пришлось испытывать угрызений совести и стыдиться перед своими детьми и внуками.
Учитель: Наш форум подошел к концу. По его правилам каждый определяет свое отношение к обсуждаемой проблеме. (На доске появляется чаша весов с надписями):
1 чаша: Материальное благополучие и спокойствие
2 чаша: нравственный выбор всегда прагматичен
Вам сейчас необходимо будет сделать свой выбор, опустив гирьку на одну из чаш наших весов. На столе стоят гирьки. Сделайте свой выбор, опустив воображаемую гирьку на одну из чаш.
Но прежде сем вы сделаете свой выбор, предлагаем вам, поколению с «клиповым мышлением», попробовать разобраться в себе, лучше осознать сложность поставленной проблемы, посмотрев мультипликационный фильм. Его автор Гарри Бардин назвал его «Адажио».
Происходит просмотр «Адажио»
Происходит «голосование»
Учитель: Спасибо за сотрудничество и, подводя итоги, хочется повторить слова Г.Померанца, человека сложной судьбы, прошедшего фронт, сталинские лагеря, но не утратившего веру в Честь, Достоинство и Справедливость. Он говорил: «Лестница Якова высока, но с каждой ступени видны звезды».
Домашнее задание:
Показанный анимационный фильм «Адажио» по замыслу автора остался незавершенным. Допишите последнюю сцену этого небольшого художественного произведения. Возможно, вы измените название, выразив таким образом свое отношение к исследуемой проблеме.
Приложение.
Материал использовался на уроках истории, обществознания и литературы.
Материал № 1
Из письма Копелева Л.З.
От 14 ноября 1969 года.
Письмо тюремным психиатрам.
Уважаемые товарищи, очень прошу Вас возможно скорее передать Петру Григорьевичу Григоренко прилагаемые книги.Я позволяю себе обратиться к вам с такой неофициальной и очень горячей просьбой, потому что принадлежу к числу тех, кто, не разделяя многих взглядов Петра Григорьевича, глубоко уважает его как самоотверженного, бескорыстного, благородного патриота, необычайно мужественного, талантливого и доброго человека. Решительное изменение его судьбы, видимо, от вас не зависит. Но от вас зависит, чтобы его жизнь в вашем учреждении была возможно менее тягостна. За это вы ответственны прежде всего перед вашей собственной совестью.
Петра Григорьевича Григоренко — героя Великой Отечественной войны, ученого и общественного деятеля никогда уже не забудут его друзья знакомые и незнакомые — ни беспристрастная история и никто из людей, с ним сталкивавшихся. Не забудьте его и вы. И поэтому для вас же хорошо теперь поступать так, чтоб через многие годы, вспоминая о нем, вам не пришлось испытывать угрызений совести и стыдиться перед своими детьми и внуками. Пожалуйста, поймите меня правильно: доброе человечное отношение к Петру Григорьевичу может быть только полезным для всех — и для него и для спокойствия души каждого из вас и для достоинства государства.
Из письма Копелева Л.З.
Январь 1975 года.
В Секретариат Московской организации Союза писателей РСФСР
В защиту Лидии Корнеевны Чуковской.
Лидию Корнеевну Чуковскую я знаю много лет, горжусь ее дружбой и глубоко ее уважаю. Она человек безупречно благородный душою и разумом, деятельно добрый, предельно, до самозабвения, искренний в отношениях со всеми людьми и обладает неколебимым гражданским мужеством.
…Настоящая идеологическая борьба — это именно противоборство идей, мыслей, столкновение противоречивых взглядов: речь против речи, книга против книги, статья против статьи. Никогда и никому не удавалось оспорить идеи запретами, репрессиями, административными «оргвыводами». Тысячелетний опыт истории свидетельствует однозначно: те, кто пытается заменить борьбу идей кострами для еретиков, плахами, виселицами, тюрьмами, цензурным произволом и «проработками», не допускающими возражений, тем самым обнаруживает, что не верит в силу идей, которые якобы отстаивает, и только обрекает их на поражение.
Если бы Секретариат, следуя постановлению Бюро секции детской литературы, все же решил исключить Лидию Чуковскую из Союза писателей и принял бы это решение на закрытом заседании, не предоставив ей возможности выступить перед достаточно широкой аудиторией товарищей, не выслушав тех, кто хотел бы возражать против исключения, — то это было бы не проявлением идеологической борьбы, а только очередной административной расправой.
Очень прошу всех членов Секретариата, когда они станут решать вопрос о судьбе Лидии Корнеевны, — а вскоре затем о судьбе Владимира Войновича, очень талантливого, заслуженно популярного прозаика и драматурга, — думать не только о будущем этих писателей, но и о своем собственном: как вы будете вспоминать об этих заседаниях, как станете отвечать на вопросы, которые вам неизбежно зададут и ваша совесть и ваши дети и, конечно, история литературы.
Из письма Копелева Л.З.
19 июля 1975 года.
Против осуждения Владимира Осипова
Председателю Верховного Суда РСФСР. Копия: Генеральному Секретарю ООН
Владимир Осипов — редактор и издатель рукописного национально-религиозного журнала «Вече», который в течение нескольких лет выпускался за его подписью, с указанием его точного адреса, осужден городским судом гор. Владимира на 8 лет заключения.
Уже само по себе уголовное преследование за литературную, журналистскую деятельность и, тем более, этот чудовищно суровый приговор противоречат Основному Закону нашей страны и всем международным соглашением о правах человека — в частности, документу, подписанному недавно в Хельсинки, — в котором участвует и наше государство.
Взгляды В. Осипова мне чужды; некоторые его суждения по вопросам истории, философии, социологии мне представляются глубоко неправильными. Однако, именно поэтому я могу беспристрастно утверждать, что административные судебные преследования за высказывание таких взглядов недопустимы, противозаконны и чреваты лишь вредными последствиями.
Все, что я знаю о личности Владимира Осипова, убеждает, что он самозабвенно любит Россию, искренен, прямодушен до наивности, бескорыстен и отважен.
Прошу Верховный Суд Республики отменить неправедный приговор. Всех людей доброй воли призываю поддержать мою просьбу.
Из письма Копелева Л.З.
30 сентября 1975 года.
Подвиг Андрея Сахарова
Во всем, что говорит, пишет и делает Андрей Дмитриевич Сахаров явственна его личность Он всегда беспредельно искренен, мягок, деликатен, даже кроток Он не способен притворяться, подобно тому, как большинство людей не способно сочинять музыку. Но он неколебимо тверд и самоотверженно бесстрашен, противоборствуя силам зла, защищая преследуемых.
Можно не соглашаться с его взглядами, можно считать иные его суждения опрометчивыми или неправильными. Но его нравственное величие бесспорно и ничто не может его умалить.
Рыцарь деятельной доброты, безоглядно откликающийся на каждый призыв о помощи, он олицетворяет лучшие особенности русского национального характера, запечатленные Львом Толстым, Достоевским, Некрасовым, Короленко В прошлые века таких подвижников неусыпной совести, отдававших «душу свою за други своя» тоже бывало преследовали. А потом чтили как святых.
Лживое заявление 72 членов Академии Наук СССР* не поколеблет международный нравственный авторитет Сахарова, теперь подтвержденный еще и Нобелевской премией. Зачинщики новой травли лишь поражают недальновидностью и забывчивостью Такие же истерические реакции на премирование Пастернака (1958) и Солженицына (1970) только расширяли популярность гонимых лауреатов.
Доброй славе Сахарова жить века. И в ее немеркнущем свете шеренга имен, подпирающих «заявление академиков», вызывает недоумение и брезгливую печаль. До 1953 года отказаться подписать такой текст было бы опасно. Однако сейчас именитый ученый рискует лишь временным недовольством начальства, запинкой в карьере.
Неужели же все эти весьма образованные, многоопытные и в большинстве своем уже старые люди не думают о том, что каждому из нас, кому пошел седьмой десяток, все меньше времени остается на искупление грехов?
Ведь никакие казенные почести, хвалы, награды и даже подлинные научные заслуги не спасут от презрения современников и потомков, от неумолимого суда своей совести в последние часы жизни. И самые красноречивые некрологи, самые пышные надгробия не уравновесят постыдного груза такой подписи
Трудно подражать Сахарову; он герой и подвижник. Однако не участвовать в травле человека, воплотившего живую совесть народа, доступно каждому.
Вопросы к документам:
— Что объединяет все эти письма?
— Какие главные качества тех, за которых просит автор писем, вы можете выделить?
— Как можно охарактеризовать позицию Копелева Л.З.?
Материал № 2
Открытое письмо Л.К.Чуковской
Михаилу Шолохову с ответом на его выступление на ХХIII съезде КПСС с обличением Синявского и Даниэля, 25 мая 1966 г.
Михаилу Шолохову, автору романа «Тихий Дон»
Выступая на ХХIII съезде партии, Вы, Михаил Александрович, поднялись на трибуну не как частное лицо, а как «представитель советской литературы».
Тем самым Вы дали право каждому литератору, в том числе и мне, произнести свое суждение о тех мыслях, которые были высказаны Вами будто бы от нашего общего имени.
Речь Вашу на съезде воистину можно назвать исторической. За все многовековое существование русской культуры я не могу припомнить другого писателя, который, подобно Вам, публично выразил бы сожаление не о том, что вынесенный судьями приговор слишком суров, а о том, что он слишком мягок.
Но огорчил Вас не один лишь приговор: Вам пришлась не по душе самая судебная процедура, которой были подвергнуты писатели Даниэль и Синявский. Вы нашли ее слишком педантичной, слишком строго законной. Вам хотелось бы, чтобы судьи судили советских граждан, не стесняя себя кодексом, чтобы руководствовались они не законами, а «революционным правосознанием».
Этот призыв ошеломил меня, и я имею основание думать, не одну меня. Миллионами невинных жизней заплатил наш народ за сталинское попрание закона. Настойчивые попытки возвратиться к законности, к точному соблюдению духа и буквы советского законодательства, успешность этих попыток — самое драгоценное завоевание нашей страны, сделанное ею за последнее десятилетие. И именно это завоевание Вы хотите у народа отнять?.
Давно уже в своих статьях и публичных речах Вы, Михаил Александрович, имеете обыкновение отзываться о писателях с пренебрежением и грубой насмешкой. Но на этот раз Вы превзошли самого себя. Приговор двум интеллигентным людям, двум литераторам, не отличающимся крепким здоровьем, к пяти и семи годам заключения в лагерях со строгим режимом, для принудительного, непосильного физического труда — т. е., в сущности, приговор к болезни, а может быть, и к смерти, представляется Вам недостаточно суровым. Суд, который осудил бы их не по статьям Уголовного кодекса, без этих самых статей — побыстрее, попроще — избрал бы, полагаете Вы, более тяжкое наказание, и Вы были бы этому рады.
Вот ваши подлинные слова: «Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные 20-е годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием», ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, еще рассуждают о «суровости приговора».
Да, Михаил Александрович, вместе со многими коммунистами Италии, Франции, Англии, Норвегии, Швеции, Дании (которых в своей речи Вы почему-то именуете «буржуазными защитниками» осужденных), вместе с левыми общественными организациями Запада я, советская писательница, рассуждаю, осмеливаюсь рассуждать о неуместной, ничем неоправданной суровости приговора. Вы в своей речи сказали, что Вам стыдно за тех, кто хлопотал о помиловании, предлагая взять осужденных на поруки. А мне, признаться, стыдно не за них, не за себя, а за Вас. Они просьбой своей продолжили славную традицию советской и досоветской русской литературы, а Вы своей речью навеки отлучили себя от этой традиции.
Традиция эта — традиция заступничества — существует в России не со вчерашнего дня, и наша интеллигенция вправе ею гордиться. Величайший из наших поэтов, Александр Пушкин, гордился тем, что «милость к падшим призывал». Чехов в письме в Суворину, который осмелился в своей газете чернить Золя, защищавшего Дрейфуса, объяснял ему: «Пусть Дрейфус виноват — и Золя все-таки прав, так как дело писателей не обвинять, не преследовать, а вступаться даже за виноватых, раз они уже осуждены и несут наказание… Обвинителей, прокуроров… и без них много».
Дело писателей не преследовать, а вступаться…Вот чему нас учит великая русская литература в лице лучших своих представителей. Вот какую традицию нарушили Вы, громко сожалея о том, будто приговор суда был недостаточно суров.
Вдумайтесь в значение русской литературы. Книги, созданные великими русскими писателями, учили и учат людей не упрощенно, а глубоко и тонко, во всеоружии социального и психологического анализа, вникать в сложные причины человеческих ошибок, проступков, преступлений, вин. В этой проникновенности и кроется, главным образом, очеловечивающий смысл русской литературы.
От автора «Тихого Дона» удивительно было услышать грубо прямолинейный вопрос, превращающий сложную жизненную ситуацию в простую, элементарнейшую, — вопрос, с которым Вы обратились к делегатам Советской Армии: «Как бы они поступили, если бы в каком-нибудь подразделении появились предатели?» Это уже прямо призыв к военно-полевому суду в мирное время. Какой мог бы быть ответ воинов, кроме одного: расстреляли бы. Зачем, в самом деле, обдумывать, какую именно статью Уголовного кодекса нарушили Синявский и Даниэль, зачем пытаться представить себе, какие именно стороны нашей недавней социальной действительности подверглись сатирическому изображению в их книгах, какие события побудили их взяться за перо и какие свойства нашей теперешней современной действительности не позволили им напечатать свои книги дома? Зачем тут психологический и социальный анализ? К стенке! расстрелять в 24 часа!
Слушая Вас, можно было вообразить, будто осужденные распространяли антисоветские листовки или прокламации, будто они передавали за границу не свою беллетристику, а, по крайней мере, план крепости или завода… Этой подменой сложных понятий простыми, этой недостойной игрой словом «предательство» Вы, Михаил Александрович, еще раз изменили долгу писателя, чья обязанность — всегда и везде разъяснять, доводить до сознания каждого всю многосложность, противоречивость процессов, совершающихся в литературе и в истории, а не играть словами, злостно и намеренно упрощая, и, тем самым, искажая случившееся. Суд над писателями Синявским и Даниэлем по внешности совершался с соблюдением всех формальностей, требуемых законом. С Вашей точки зрения, в этом его недостаток, с моей — достоинство. И однако, я возражаю против приговора, вынесенного судом
Почему?
Потому, что сама отдача под уголовный суд Синявского и Даниэля была противозаконной. Потому, что книга — беллетристика, повесть, роман, рассказ — словом, литературное произведение, слабое или сильное, лживое или правдивое, талантливое или бездарное, есть явление общественной мысли и никакому суду, кроме общественного, литературного, ни уголовному, ни военно-полевому не подлежит. Писателя, как и всякого советского гражданина, можно и должно судить уголовным судом за любой проступок — только не за его книги. Литература уголовному суду не подсудна. Идеям следует противопоставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря.
Вот это Вы и должны были заявить своим слушателям, если бы Вы, в самом деле, поднялись на трибуну как представитель советской литературы.
Но Вы держали речь как отступник ее. Ваша позорная речь не будет забыта историей.
А литература сама Вам отомстит за себя, как мстит она всем, кто отступает от налагаемого ею трудного долга. Она приговорит Вас к высшей мере наказания, существующей для художника, — к творческому бесплодию. И никакие почести, деньги, отечественные и международные премии не отвратят этот приговор от Вашей головы.
Лидия Чуковская 25мая 1966 года
Л.К.Чуковская
Гнев народа
…Москва. 1958. 1 ноября. Пастернак только что получил Нобелевскую премию по литературе. Писатели исключили его из Союза. На страницы газет хлынули письма трудящихся. «Правильное решение». «Лягушка в болоте». Экскаваторщики, нефтяники, инженеры, учителя, слесаря.
Я — в такси. За рулем нескладный мальчик лет девятнадцати. Узкоплечий, узколицый, малорослый, только руки, крутящие баранку, огромны.
Я сижу рядом с ним, а между нами, на сиденье, газета….
И вдруг, как в дурной мелодраме — или, точнее, так, как бывает только в действительной жизни — шофер оборачивает ко мне свое узкое лицо:
— Читали, гражданочка? — Он скашивает глаза на «Литературную Газету». — Один писатель, Пастер, кажется, фамилие, продался зарубежным врагам и написал такую книгу, что ненавидит советский народ. Миллион долларов получил. Ест наш хлеб, а нам же гадит. Я, вот этими руками, — мы стояли под красным светом, и он на секунду оторвал руки от руля, — я на комбайне. Для него убирал хлеб. А он, гадина…
Честные рабочие руки снова ухватили баранку. Зеленый. Поехали. Между мною и моим собеседником на сиденье газета: несколько прямоугольных листов. Председатель колхоза имени Ленина из села Гуляй-Борисовка «с радостью встретил сообщение о том, что Пастернак лишен высокого звания советского литератора». Старший машинист экскаватора из Сталинграда тоже доволен: «Нет, я не читал Пастернака, — сообщает он. — Но знаю: в литературе без лягушек лучше». Письмо так и озаглавлено: «Лягушка в болоте».
— Пастернак, а не Пастер, — сказала я через стену. — Все, что вам о нем говорят и пишут, — неправда. Вас обманывают. Это великий русский писатель. Он никого не предал. Он любит вас.
Шофер не услыхал ни единого слова. Между нами стена. Мы сидели рядом, по-прежнему разделенные всего лишь листками бумаги. Но голос мой сквозь нее не долетал до соседа.
Мы приехали. Взглянув на счетчик, я протянула шоферу деньги.
— Что Пастер, что Пастернак, разницы нет, — сказал он. — Вы, гражданочка, грамотные, а газет не читаете? Не надо мне ваших двадцать копеек, я чаевых не беру.
И он вернул мне мою монету таким гордым, непреклонным движением, словно это были по крайней мере 200 фунтов стерлингов, предлагаемые ему за предательство иностранной державой.
Мне припомнился этот горестный случай сейчас, в начале сентября 1973 года, когда на страницы газет снова хлынул организованный гнев трудящихся в который уж раз! — на этот раз против двух замечательных людей нашей родины: Сахарова и Солженицына.
…1969. Ноябрь. Солженицын исключен из Союза административными средствами, Президиумами да Секретариатами, даже без собрания Московской писательской организации, которым был почтен Пастернак. Среди 23 человек протестовала и я. Телеграфировала в Президиум Союза, что считаю исключение Солженицына национальным позором нашей родины.
1973. Сентябрь. Травля академика Сахарова, а заодно и Солженицына, который в 1970 году получил Нобелевскую премию, вызвал этим против себя разнообразные гонения и все-таки имеет мужество защищать других.
Стройными рядами выступают на страницах газет академики, писатели, скульпторы, композиторы, художники. Тут же — отклики «простых людей», трудящихся, организованный взрыв стихийного народного гнева, которому приказано иметь вид естественного извержения вулкана.
Само собой разумеется, что никто из гневающихся и возмущающихся не имеет об академике Сахарове, об его поступках, предложениях и мыслях ровно никакого понятия. Где ты сейчас, мой старинный собеседник, узкоплечий мальчик-шофер с честными рабочими руками? По-прежнему ли ты веришь газетам? Ненавидишь ли ты сейчас академика Сахарова по газетной подсказке, как в пятьдесят восьмом году по той же подсказке искренне возненавидел Пастернака, а в другие годы и теперь — Солженицына? «Я не читал Пастернака, но знаю: в литературе без лягушек лучше». «Я не читал романы Солженицына, но возмущен…» А может быть, за это время, мой бывший собеседник, водитель такси, ты отрезвел, догадался, что, прежде чем возмущаться ими, надо знать их и думать обо всем на свете самому, собственным своим умом — не газетным.
Звуконепроницаемая стена, методически, злонамеренно воздвигаемая властью между создателями духовных ценностей и теми, ради кого эти ценности созидаются, с 1958 года и особенно с 1969-го выросла и укрепилась. Стена, наглухо отделяющая «простой народ» от его пророков и мучеников.
«Кремлевский горец», Сталин, умер, но дело его живет. Массовые облавы смертью его прекратились. В тюрьмах и лагерях сидят теперь не десятки миллионов ни в чем не повинных людей, как при Сталине, а тысячи виновных. И вина у всех у них одна и та же: слово. Через стену, воздвигнутую газетной ложью, стену между задумавшимися и беззаботными, слово не проникает. Кричи! Ни до кого не докричишься; разве что до сотни человек сквозь дыру, просверленную в стене Самиздатом. Дыру эту сейчас, в наши дни, усиленно замуровывает КГБ — обысками, тюремными сроками и плевками газет. Если и докричишься, вопреки укрепленной стене, до кого-нибудь, то всего лишь до сотен, а население нашей страны около двухсот пятидесяти миллионов. И они возмущены — не теми людьми, кто пулеметною очередью неправосудных судов, тюрьмами, лагерями, ложью укрепляет стену, преграждающую дорогу правде — а теми, кто пробует, напрягая ум, душу и голос, до них, своих соотечественников за стеной, докричаться.
Первыми выступили, осуждая академика Сахарова, деятели науки, искусства и литературы. К ним я обращаться не стану. Они образованные, начитанные, они прекрасно знают истинную цену и Солженицыну, и Сахарову, и, главное, самим себе. На них тратить слова не стоит. Подпись Шостаковича под протестом музыкантов против Сахарова доказывает неопровержимо, что пушкинский вопрос решен навсегда: гений и злодейство совместны. Гений и предательство. Гений и ложь. Члены Академии Наук, члены Союза Писателей и прочих «творческих Союзов» — и в первую очередь те, кто дергает их за веревочку, — продумали все отлично, они ведают, что творят, они понимают, почему и чем Сахаров и Солженицын, каждый на свой лад, им помеха.
Мое обращение не к вам, а к тому мальчику за баранкой, который когда-то, не прочитав ни единой строки Пастернака и нетвердо зная его фамилию, — твердо верил, что Борис Пастернак ест наш хлеб, ненавидит наш народ и продался зарубежным врагам.
Вряд ли ты услышишь меня, но я обращаюсь к тебе. К так называемому «простому человеку». Он вовсе не прост и уж вовсе не глуп, но он несведущ. Он введен в заблуждение. Неведение его роковое. И для него, и для нас.
Позволю же себе и я сказать, что на самом деле совершил и к чему на самом деле зовет академик А.Д.Сахаров. Тунеядец ли он и зря ли ест хлеб, выращенный честными руками колхозников, убранный честными руками комбайнеров, или слова Кожевникова кощунственная ложь, преступление с заранее обдуманным намерением.
Знаменитый советский физик, действительный член Академии Наук СССР, А.Д.Сахаров трижды Герой Социалистического Труда и дважды Лауреат Государственной премии изобрел для Советского государства водородную бомбу. Таким образом, товарищи рабочие и колхозники, он не ел даром хлеб, а трудился и дал в руки Советскому государству мощнейшее оружие в мире. Получив в качестве премий огромные деньги, он полтораста тысяч из них пожертвовал Советскому государству — на Онкологический институт и Красный Крест.
Слышали вы об этом? Но если он создал бомбу — быть может, он все-таки любит войну?
Нет, товарищи колхозники, рабочие и советские служащие!
Человек сердечного ума и думающего сердца, Андрей Дмитриевич Сахаров возненавидел бомбы и всякое насильничество. Обращаясь к Советскому правительству, к народам и правительствам на всем земном шаре, он первым стал раздумывать вслух о том, что названо ныне «разрядкой международной напряженности». Он написал несколько больших статей, известных всему миру, кроме тебя, товарищ советский народ, статей, в которых пригласил народы земного шара, вместо того, чтобы накапливать бомбы, — накапливать мысли: как спасти человечество от угрозы войны? голода? болезней? вымирания? как спасти природу, человечество, цивилизацию от гибели?
Он совершил нечто более значительное: задумался и о судьбе конкретного человека, каждого человека, отдельного человека — и прежде всего о судьбе человека нашей родины. Это — его особенная заслуга, потому что раздумывать о судьбах всего мира, как бы ни были важны твои мысли, легче, чем выручить из беды хотя бы одного человека. Ведь кроме бомб, болезней и голода всюду на нашей планете, а на нашей родине в частности, существуют в изобилии тюрьмы, лагеря, и — это уж наш, родной, советский вклад в дело палачества! — сумасшедшие дома, куда насильно запирают здоровых.
Вместе со своими друзьями академик А.Д.Сахаров организовал в точном соответствии с Конституцией Советского Союза Комитет Прав Человека. Комитет этот зарегистрирован при ООН, международной организации, в которую входит Советский Союз.
Никогда, ни разу, ничем, ни на йоту ни он, ни его товарищи не нарушили советский закон. Напротив, они стали защитниками людей, осужденных вопреки советскому закону, и разоблачителями тех, кто наш закон нарушает.
Стоп. Вот тут академик Сахаров с товарищами и сделался помехой власти. Законы существуют писаные и неписаные. У нас действует один неписаный закон, тот, который сильнее всего свода наших законов, вместе взятых, тот, от которого власть не отказывается никогда; у нас существует лишь одно преступление, которого власть никогда и никому не прощает; этот единственный, соблюдаемый строжайше закон: каждый человек должен быть сурово наказан за малейшую попытку самостоятельно думать. Думать вслух.
Галансков умер в лагере. Григоренко медленной казнью ежедневно казнят в тюремном сумасшедшем доме. Амальрик в заключении перенес менингит — его следовало немедленно помиловать, а ему, когда он отбыл свой срок, дали новый. Разве это не равняется для него смертному приговору? Я перечисляю судьбы, случайно оказавшиеся в поле моего зрения. Обыски и аресты идут сейчас повсюду — от Черного моря до Белого… Москва, Ленинград, Киев, Одесса. В сумасшедших домах сводят с ума здоровых. Против беззаконий и зверств поднял свой голос академик Сахаров. За это его называют антисоветчиком.
Разве слово «советский» означает — беззаконный и зверский?
От чьего имени я обращаюсь к своему несуществующему читателю?
Нет, я говорю от самой себя, от одной себя; «инакомыслящие» не поручали мне говорить от их имени; да ведь и организации у нас такой нет: «инакомыслящие». Самое слово представляется мне неточным. Чтобы мыслить «инако» — надо, чтобы у того, от кого ты отличаешь себя своей «инакостью», существовала какая-нибудь мысль. Но стереотипное газетное пустословие не есть мышление. И преследование Самиздата, «Хроники текущих событий», Сахарова, Солженицына, сотен других это не назовешь идейной борьбой — это есть попытка тюрьмами и лагерями снова загнать голоса в немоту.
…Я вижу и слышу Андрея Дмитриевича Сахарова, четыре часа под проливным дождем упорно стоящего перед закрытыми дверьми открытого суда, где подбирают уголовные статьи для наказания за мысль, и с кроткой настойчивостью повторяющего в лицо охраннику одни и те же слова:
— Я — академик Сахаров… Член Комитета Прав Человека… Я прошу допустить меня в зал…
Его не пускают. Ведь он не только физик; он и его друзья — знатоки советских законов; он может, выйдя из зала суда, рассказать людям, как законы эти нарушаются.
Он может нарушить главный закон нашей жизни; не тот, который записан в Конституции, а главный, неписаный, — закон сохранения немоты.
Слышали вы об этом, актеры очередного «народного гнева»? На страницах газеты вы заявляете, что не в силах «словами выразить свое возмущение»… Потому и не в силах, что в вашем «возмущении» нету и грана подлинности, что оно вызвано системой механических кнопок.
7 сентября 1973 года
Материал № 3
Сурков Алексей Александрович
Герой Социалистического Труда (1969), дважды лауреат Сталинской премии (1946, 1951). Писал ура-патриотические стихи, прославляя героику Гражданской войны.
Характерным примером его творчества стали стихи, опубликованные в «Правде» 26.1.1937 во время процесса по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра»:
Вот все они: — лакеи генералов,
Шпики по крови и друзья шпиков —
Серебряков, Сокольников, Муралов,
Двуличный Радек, подлый Пятаков.
Смерть подлецам, втоптавшим в грязь доверье
Овеянной победами страны!
Активно участвовал в травле «не соответствующих» партийной линии писателей, певец сталинской эпохи. В 1952-56 член Центральной ревизионной комиссии КПСС, в 1956-66 кандидат в члены ЦК КПСС. В 1953-59 1-й секретарь Союза писателей СССР. С 1954 депутат Верховного Совета СССР.
Использованы материалы из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000
Самым зловещим карателем той поры, был бывший поэт Алексей Сурков, заявивший во всеуслышанье: «Этот ренессанс надо задавить…»
Каратели-автоматчики по сигналу тревоги, по звонку из ЦК, кидались на «опасную» книгу, строптивую речь писателя-вольнодумца. На что прикажут.
Говоря словами Константина Паустовского об одном литературном герое, «они никогда не колеблются и ни в чем не ошибаются, потому что у них пустое сердце…»
Сурков — пустейшее сердце — был рупором ЦК и КГБ одновременно, разражаясь в силу этого заемными протокольными тирадами.
Материал № 4
Год от года Сталинская премия из награды за творчество всё больше превращалась в награду за идеологическое соответствие. Введение 3-й степени можно объяснять какими угодно причинами, можно даже ссылаться на необходимость более чёткого разделения премируемых по качеству их произведений, но на деле это обернулось лишь размножением литературной серости, ибо премий становилось числом всё больше, а требования идейной чистоты всё возрастали. Именно в десятилетие сталинских присуждений был окончательно утрачен тот, казалось, неиссякаемый запас художественности, который накопила русская литература ко времени октябрьской катастрофы 1917 года. На смену писателям, которые хотя и пошли в услужение диавольской власти, но ещё помнили уроки старой русской словесности, явились воинствующие графоманы, получившие главную выучку на проработочных собраниях: Бубеннов, Первенцев, Бабаевский, Владимир Беляев, Сёмушкин, Юрий Лаптев…
А время мародёров и приёмов требует мародёрских. Драматург Анатолий Суров дважды удостаивался Сталинской премии 2-й степени: за пьесы «Зелёная улица» (1948) и «Рассвет над Москвой» (1950). А поскольку лауреат — пожалте на сцену… Серость расползалась. Только после смерти Сталина выяснилось, что Суров не был автором и бездарных этих-то пьес, он лишь покупал их у литературных подёнщиков, а потом пристраивал в литературу. Так или иначе, менеджером был ловким!
Бабаевский Семен Петрович — великий писатель эпохи социалистического реализма, еще более великий графоман. В конце 40-х годов написал роман «Кавалер Золотой Звезды». О том, как советский солдат, солдат-победитель приехал прямо с фронта в родной колхоз, стал председателем колхоза, повесили ему на грудь еще и звезду Героя Социалистического труда. Роман этот по степени лакировки действительности можно сравнить только с фильмом «Кубанские казаки. Роман стал хрестоматийным произведением советской литературы, изучался в школах, а его автор стал впоследствии трижды лауреатом Сталинской премии. (Беспримерный случай: автор получал Сталинскую премию три раза подряд за каждую вышедшую часть романа в отдельности.) Очень популярна была эпиграмма:
Не всякий алмаз самой чистой воды,
Не всякое золото чисто и звонко,
А твой «Кавалер Золотой звезды»
Не стоит хвоста «Золотого теленка»
ШОЛОХОВ Михаил Александрович (11.5.1905, хутор Кружилин станицы Вешенской Донской области — 1984), писатель, академик АН СССР (1939), дважды Герой Социалистического Труда (1967, 1980), лауреат Сталинской премии (1941). Шолохов стал широко известным писателем, получив от Сталина все блага — он жил в роскоши в своей станице Вешенской, имел большую квартиру в Москве, личный самолет, стадо скота. С 1934 член правления Союза писателей СССР. Всегда выступал с ультракоммунистических позиций, активно участвовал в травле Б.Л. Пастернака, а в 1965 требовал смертной казни для А. Синявского и Ю. Даниэля. В 1960 получил Ленинскую премию. В 1965 за роман «Тихий Дон» — Нобелевскую премию по литературе.
Из книги В.Б. Кобрина «Кому ты опасен, историк?»
Годы, элегантно именуемые «застойными», требовали… иного мужества, чем сталинские времена, но тоже мужества. Оказалось, что страх потерять работу давит на человека с почти такой же силой, что и страх сесть в тюрьму. В условиях государственной монополии на идеологию монополизированы и рабочие места. Учитель, сотрудник научно-исследовательского института, музейный работник, вузовский преподаватель — все состоят на государственной службе и, соответственно, могут быть лишены хлеба насущного, если не подчинятся жестким идеологическим требованиям государства. Даже люди «свободной профессии» — писатели, не имеющие трудовой книжки, не состоящие нигде в штате, и те — члены Союза писателей и литфонда. А потому нарушение ими правил игры влечет за собой не отлучение от «кормушки», как презрительно сказали бы многие, но просто лишение нормального заработка, превращение в безработного, а следовательно в преследуемого по суду тунеядца.
Но помимо кнута силен был и пряник. Количество и качество соблазнов возросло во много раз по сравнению со сталинской эпохой». Как тяжело, должно быть, было «выездному» превратиться в «невыездного» и распроститься с приятными вояжами «за бугор». И как хотелось приобщиться к таким поездкам тем, кто не покидал ни разу пределы своего любезного, но вечно нищего отечества.
Машина, дача, цветной телевизор, хороший холодильник — весь этот набор простых полезных вещей, создающих элементарный комфорт, становился доступным тому, кто верой и правдой служил единственному подлинно научному учению и не поддерживал подозрительных знакомств».
В 70-е гг. островком мужественного противостояния нарастающему удушению общества оставался в те годы журнал «Новый мир» во главе с А.Т. Твардовским. В этом журнале печаталось большинство лучших произведений советской литературы. Критики «Нового мира» В.Я. Лакшин, И.Т. Виноградов, А.И. Кондратович и другие вели непримиримую борьбу со сталинистскими тенденциями в литературе. Главные редакторы «Огонька» и «Октября» А.В. Софронов и В.А. Кочетов придерживались догматически-сталинистских позиций. Атаки на «Новый мир» усилились в 1968 г. после ввода советских войск в Чехословакию[1] (в связи с этими событиями внутриполитический курс в СССР вообще значительно ужесточился), а особенно — в 1969 г., после появления в самиздате, а затем и на Западе, антисталинской поэмы Твардовского «По праву памяти», направленной против возрождения культа личности.
Одиннадцать писателей (М. Алексеев, С. Викулов, С. Воронин, В. Закруткин, А. Иванов, С. Малашнин, А. Прокофьев, П. Проскурин, С. Смирнов, В. Чивилихин, Н. Шундик) опубликовали в «Огоньке» письмо, обвиняя «Новый мир» в отсутствии патриотизма и космополитизме. Вслед за тем в газетах появились хорошо организованные «письма трудящихся» с нападками на Твардовского.
Материал № 5
Бросившие вызов
Если в годы «оттепели» публичная критика правящего режима носила единичный характер, то в период «застоя» сложилось постоянное движение инакомыслящих(диссидентов).Участник движения Б. Шрагин писал: «Диссиденты знают то же, что и большинство хоть что-то осознающих людей. Но, в отличие от молчащего большинства, они говорят то, что знают. Они сосредоточиваются на тех аспектах бытия современной России, от которых большинство считает благоразумным отвлекаться».
1. Процесс Синявского—Даниэля
В 1965 г. были арестованы писатели А.Д. Синявский и Ю.М. Даниэль. Им инкриминировали публикацию за границей своих произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй». В отличие от Пастернака, Синявский и Даниэль публиковались под псевдонимами — соответственно Абрам Терц и Николай Аржак. Арестованным было предъявлено обвинение по ст. 70 УК РСФСР — антисоветская агитация и пропаганда, направленная на подрыв или ослабление Советской власти». Это был первый политический процесс после ХХ съезда.
5 декабря 1965 г. около 200 чел. (в основном студенты) приняли участие в «митинге гласности» на Пушкинской площади. Они подняли лозунги «Уважайте советскую конституцию!» и «Требуем гласного суда над Синявским и Даниэлем!». 20 чел. были задержаны, а впоследствии исключены из институтов. Эту демонстрацию некоторые исследователи считают началом открытого правозащитного движения в СССР[2].
Во время подготовки процесса власти организовали осуждение Синявского и Даниэля на партийных и комсомольских собраниях, в трудовых коллективах. Когда один из депутатов Московской областной комсомольской конференции рискнул усомниться в правильности осуждения писателей за произведения, которых никто из собравшихся не читал, его немедленно исключили из ВЛКСМ, а 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ С. Павлов рекомендовал передать его дело в «компетентные органы».
Суд был объявлен открытым, но в зал допустили лишь отобранных КГБ людей. Друзья подсудимых все четыре дня, пока шел процесс, стояли у здания суда. Впоследствии так проходили почти все «открытые» суды над диссидентами. В феврале 1966 г. Верховный суд СССР приговорил Синявского к семи, а Даниэля — к пяти годам лагерей строгого режима. Приметой нового времени стало то, что подсудимые не каялись, напротив — требовали реализации своего конституционного права на свободу слова. В отличие от прежних лет, не осталась безучастной и общественность. Если руководство Союза писателей официально поддержало расправу, то свыше 80 деятелей культуры, в т.ч. 60 членов Союза писателей, направили в адрес ХХIII съезда, ЦК КПСС, Верховного Совета СССР 22 петиции в защиту арестованных.
2. Письма протеста и расширение круга правозащитников
Коллективные письма руководству партии и правительства стали во второй половине 60-х гг. одной из самых распространенных форм политического протеста. Они распространялись в самиздате, транслировались западными радиостанциями. Многих «подписантов» исключили из партии и комсомола, уволили с работы, изгнали из институтов и творческих союзов, лишили возможности публиковаться. Не все участники петиционной кампании стали диссидентами. Многие, убедившись, что повлиять на позицию партийного руководства невозможно, отошли от активной общественной деятельности. Другие, напротив, влились в ряды правозащитного движения.
В 1966–1968 гг. круг правозащитников расширился. Власти репрессировали А. Гинзбурга, составившего «Белую книгу» о процессе Синявского—Даниэля и группу Ю. Галанскова, подготовившего литературно-публицистический сборник со статьей Даниэля «Что такое социалистический реализм?»[3]. Участники демонстрации в их защиту были, в свою очередь, арестованы. Так с каждым новым процессом в правозащитное движение вовлекались новые люди, в свою очередь, подвергавшиеся репрессиям со стороны КГБ. «Отбор», по словам Л. Алексеевой, происходил «не по признаку сочувствия либеральным идеям, а по признаку готовности к открытому отстаиванию этой позиции от попыток реставрации “сверху”».
В 1968 г. правозащитники (Л. Богораз и П. Литвинов) составили обращение «К мировой общественности», впервые обратившись к Западу по поводу нарушения прав человека в СССР. Обращение поместили многие западные газеты, его неоднократно транслировали на СССР зарубежные радиостанции.
Весной 1968 г. начал выходить нелегальный информационный бюллетень — «Хроника текущих событий». Она информировала читателей о репрессиях и положении политзаключенных. Несмотря на репрессии (из-за арестов редакторы менялись каждые два-три года) диссиденты продолжали выпускать «Хронику» вплоть до начала 80-х гг.
Из «хроники текущих событий»
«Каждый… легко может передать известную ему информацию в распоряжение «Хроники». Расскажите ее тому, у кого вы взяли «Хронику», а он расскажет тому, у кого он взял «Хронику» и т.д. Только не пытайтесь единолично пройти всю цепочку, чтобы вас не приняли за стукача».
3. Оккупация Чехословакии и правозащитное движение
Важной вехой в развитии правозащитного движения стало советское вторжение советских войск в Чехословакию в августе 1968 г. Это было вызвано и сочувствием к попыткам чехов создать «социализм с человеческим лицом», и пониманием того, что советские власти окончательно стали на путь удушения свободы. Наиболее известным публичным выступлением в защиту «пражской весны» стала демонстрация на Красной площади в Москве. В ней участвовали 7 человек: К. Бабицкий, Л. Богораз, Н. Горбаневская, В. Делоне, В. Дремлюга, П. Литвинов, В. Файнберг. Участники демонстрации подняли плакаты: «Позор оккупантам!», «Руки прочь от ЧССР!», «За нашу и вашу свободу!» Демонстрантов немедленно арестовали и избили. Суд приговорил В. Дремлюгу и В. Делоне к заключению в лагере, П. Литвинова, Л. Богораз и К. Бабицкого — к ссылке. В. Файнберга отправили в психиатрическую лечебницу. Н. Горбаневскую, у которой был грудной ребенок, отпустили, но в 1969 г. она все же была арестована как первый редактор «Хроники текущих событий». Были и другие акции протеста, участники которых также подверглись арестам. Так, рабочий А. Марченко был осужден к году заключения за открытое письмо в «Правду» и пражскую газету «Руде право», в котором осудил развернутую в СССР кампанию клеветы на чешские реформы.
В 1969 г. была создана первая правозащитная ассоциация — Инициативная группа защиты прав человека в СССР, обратившаяся в ООН с просьбой «защитить попираемые в Советском Союзе человеческие права». В ноябре 1970 г. в Москве сформировался Комитет прав человека в СССР, одним из лидеров которого являлся выдающийся физик академик А.Д. Сахаров.
А.И. Солженицын и А.Д. Сахаров
В 1968 г. на Западе был опубликован роман А.И. Солженицына «В круге первом», рассказывающий о подмосковной «шарашке», в которой писатель отбывал часть своего лагерного срока. После этого Солженицына исключили из Союза писателей. В 1970 г. Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе, в 1971 г. на Западе вышел роман «Август 14-го».
Осенью 1973 г. Солженицын направил Брежневу «Письмо вождям Советского Союза». Он предупреждал, что главной опасностью для Советского Союза является грядущая война с Китаем, вызванная претензией «единомысленно трактовать коммунистическое учение и в нем вести за собой все народы мира». Писатель предлагал отказаться от коммунистической идеологии: «отпадет идеологическая рознь, и советско-китайской войны скорее всего не будет вовсе». Солженицын призывал освободить узников лагерей, ликвидировать цензуру, установить в стране подлинную свободу совести, отказаться от контроля над странами Восточной Европы. Советское руководство проигнорировало предложенный писателем диалог. Но отправить знаменитого писателя в лагерь было неудобно: грозил международный скандал.
Терпение власти иссякло после того, как в декабре 1973 г. был опубликован первый том «Архипелага ГУЛАГ». В феврале 1974 г. Солженицына арестовали по обвинению в измене родине, выслали из СССР и лишили советского гражданства.
«Архипелаг ГУЛАГ» произвел оглушительное впечатление на Западе, привлек прежде небывалое внимание мировой общественности к проблеме политических преследований в СССР.
Переданное в самиздат «Письмо вождям» получило весьма разноречивые отклики в диссидентской среде. У многих вызвали возражения политические взгляды Солженицына.
Из «письма вождям Советского Союза»
«… Катастрофическое ослабление западного мира и всей западной цивилизации… это главным образом результат психологического и нравственного кризиса «гуманистической» западной культуры и системы мировоззрения…
У нас в России по полной непривычке демократия просуществовала всего 8 месяцев — с февраля по октябрь 1917 года… кадеты и социал-демократы… оказались не приспособлены к ней прежде всего сами, тем более была не подготовлена к ней Россия. А за последние полвека подготовленность России к демократии и многопартийной парламентской системе могла еще только снизиться…
Тысячу лет жила Россия с авторитарным строем[4], и к началу ХХ века еще весьма сохраняла и физическое, и духовное здоровье народа … Русская интеллигенция, больше столетия все силы клавшая на борьбу с авторитарным строем,— чего же добилась огромными потерями и для себя, и для простого народа? Обратного конечного результата. …
Так, может быть, следует признать, что для России этот путь неверен или преждевремен? Может быть, на обозримое будущее, хотим мы этого или не хотим… России все равно сужден авторитарный строй? Может быть, только к нему она сегодня созрела?
… Невыносима не авторитарность — невыносимы произвол и беззаконие… Пусть авторитарный строй — но основанный не на «классовой ненависти» неисчерпаемой, а на человеколюбии.
… Русскому человеку мучительно недоверие, лежащее в основе выборной системы, а также расчетливость, рационализм демократии. Русскому человеку нужна цельная правда и он не может представить ее себе склеенной из социал-христианской, социал-демократической, либеральной, коммунистической и прочих правд».
Академик Сахаров, отметив, что Солженицын «является гигантом борьбы за человеческое достоинство в современном трагическом мире», а его письмо — «важное общественное явление, еще один факт свободной дискуссии по принципиальным вопросам», в то же время возражал Солженицыну по существу его письма.
Из статьи А.Д. сахарова
«Я считаю единственным благоприятным для любой страны демократический путь развития. Существующий в России веками рабский, холопский дух, сочетающийся с презрением к иноземцам, инородцам и иноверцам, я считаю величайшей бедой, а не национальным здоровьем. Лишь в демократических условиях может выработаться народный характер, способный к разумному существованию во все усложняющемся мире. Конечно, тут существует нечто вроде порочного круга, который не может быть преодолен за короткое время, но я не вижу, почему в нашей стране это невозможно в принципе. В прошлом России было немало прекрасных демократических свершений… Я в первую очередь возражаю против стремления отгородить нашу страну от якобы тлетворного влияния Запада…
Могут сказать, что национализм Солженицына не агрессивен… и преследует цели спасения и восстановления одной из наиболее многострадальных наций. Из истории, однако, известно, что «идеологи» всегда были мягче идущих за ними практических политиков. В значительной части русского народа и части руководителей страны существуют настроения великорусского национализма, сочетающиеся с боязнью попасть в зависимость от Запада и с боязнью демократических преобразований. Попав на благодатную почву, ошибки Солженицына могут стать опасными».
Возрождение правозащитного движения. Хельсинкские группы в СССР
В 1974 г., несмотря на аресты, правозащитное движение возродилось. Возобновился выпуск «Хроники текущих событий», активизировалась Инициативная группа защиты прав человека, было создано советское отделение правозащитной организации «Международная амнистия» во главе с физиком В. Турчиным. В 1975 г. А.Д. Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира за правозащитную деятельность. Ответом советских властей стала систематическая клевета на ученого в печати. В газетах было опубликовано письмо 72-х академиков и членов-корреспондентов АН СССР, осуждавших позицию Сахарова. Предлагали даже исключить Сахарова из членов Академии Наук, но от этого пришлось отказаться: один из академиков напомнил, что единственный прецедент подобного рода — исключение Эйнштейна из германской академии по требованию Гитлера.
В 1975 г. СССР подписал Заключительный Акт Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В обмен на признание Западом послевоенных европейских границ советская дипломатия согласилась на «гуманитарные» требования: соблюдение прав человека: свободы слова, передвижения, выбора места жительства. Однако власти не намеревались соблюдать их, как не соблюдали и собственное законодательство.
Ввиду этого правозащитники во главе с физиком Ю. Орловым создали Московскую группу содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР (в обиходе — Московскую Хельсинкскую группу), которая провозгласила своей задачей сбор и распространение информации о нарушениях гуманитарных статей Заключительного акта.
Хельсинкская группа стала связующим звеном между собственно правозащитным движением и другими, в частности, религиозными и национальными движениями, поскольку репрессии заставляли и их участников обращаться к правозащитной деятельности. Вслед за Москвой Хельсинкские группы были образованы на Украине, в Литве, в Грузии и Армении.
Создание Хельсинкских групп привлекло к правозащитному движению значительно большее, чем прежде, внимание на Западе. Проблема соблюдения прав человека в СССР стала постоянным фактором в советско-американских отношениях, особенно когда в 1976 г. президентом США был избран Дж. Картер. Материалы правозащитного движения стали предметом обсуждения на Белградской конференции по проверке выполнения Хельсинкских соглашений, состоявшейся в 1977 г.
Тем не менее репрессии не прекратились, напротив — усилились. Ю. Орлов был осужден к семи годам лагерей строгого режима и пяти годам ссылки, А. Щаранский (активист еврейского движения за эмиграцию в Израиль, ставший членом Московской Хельсинкской группы) — к 13 годам лагерей по фальсифицированному обвинению в шпионаже. Длительные сроки получили также член московской хельсинкской группы А. Гинзбург и члены киевской хельсинкской группы М. Руденко и О. Тихий.
Из книги Л. Алексеевой «История инакомыслия в СССР»
«Советские представители сознавали, что аресты в хельсинкских группах будут не менее разоблачительны, чем сами документы этих групп. И все-таки аресты в хельсинкских группах начались и, несмотря на энергичные протесты Запада, продолжались, потому что для властей стало очевидно, что исчисляемого в месяцах периода без арестов оказалось достаточным, чтобы возник целый ряд новых общественных ассоциаций, резко расширилось влияние правозащитного движения, его объединение с национальными и религиозными движениями под общими правозащитными лозунгами. Наступление на хельсинкские группы еще раз подтвердило основной принцип советской внутренней политики: если приходится выбирать между «потерей лица» на Западе и ослаблением — пусть самым незначительным — своих позиций внутри страны, жертвуют престижем».
9. Диссиденты и общественность
Диссиденты всячески подчеркивали, что их противостояние режиму носит не политический, а именно правозащитный характер. Они принципиально действовали открыто, отрицая право властей преследовать людей за мысль и слово. Правозащитное движение охватывало очень узкий круг — всего несколько сот человек, решившихся на героическое противостояние казавшемуся несокрушимым режиму. Но оно пользовалось широким сочувствием, прежде всего в среде интеллигенции. Узнавая из самиздата и передач зарубежного радио о деятельности правозащитников и репрессиях властей, люди, которые сами никогда не решились бы на открытые выступления, проникались глубоким уважением к тем, кто сумел преодолеть страх. В среде либерально настроенной интеллигенции стал складываться своеобразный «кодекс чести»: неприлично было отказаться перепечатать самиздатский материал, не взять на хранение документы и т.п.
Постепенно были налажены каналы передачи за границу самиздата. Потом они возвращались в СССР уже в виде изданного типографским способом «тамиздата», который, в свою очередь, размножался, но уже не на пишущей машинке, а гораздо более простым и производительным способом — с помощью фотоаппарата и увеличителя. Правда, за эту деятельность полагалась в лучшем случае ст. 1903, а в худшем — ст. 70 УК РСФСР.
Еще с 60-х гг. начала формироваться система материальной помощи политзаключенным и их семьям. Из небольших добровольных пожертвований (1–5 руб.). складывались средства для закупки и отправки в лагеря продуктовых и вещевых посылок[5]. По данным КГБ, ряд крупных ученых на свои средства создали в этих целях специальный негласный фонд. С 1976 г. значительные средства стали поступать из-за рубежа через основанный А.И. Солженицыным Русский фонд для помощи политзаключенным. Распорядители фонда постоянно менялись, так как КГБ последовательно арестовывал их.
Режим сам толкал к диссидентству писателей, которым не давали печататься в СССР. Боясь повторить скандал, вызванный судом над Синявским и Даниэлем, власти предпочитали не арестовывать писателей, а вынуждать их к эмиграции. В 1971 г. из Союза писателей был исключен А. Галич. Затем его изгнали из Литфонда и Союза кинематографистов. В 1974 г. поэт вынужден был эмигрировать из СССР, а в 1978 г. трагически погиб от несчастного случая в Париже. Вслед за Галичем были исключены из Союза писателей и вскоре эмигрировали поэт Н. Коржавин, писатель В. Максимов, не отрекшийся, несмотря на давление КГБ, от своего романа «Семь дней творения», изданного за рубежом, и автор «Ивана Чонкина» В. Войнович, которому пригрозили арестом после вступления в русскую секцию «Международной амнистии». В 1974 г. из Союза писателей изгнали Л. Чуковскую. В 1980 г. — В. Корнилова, опубликовавшего повести в эмигрантских журналах. Тогда же эмигрировал «метрополец» В. Аксенов, исключенный из Союза кинематографистов за выступление в защиту Сахарова.
Наступление на правозащитное движение в конце 70-х — начале 80-х гг.
В 1979 г. потерпела крах политика «разрядки». В декабре 1979 г. советские войска оккупировали Афганистан. Репутация Советского Союза в мире оказалась настолько испорчена, что партийному руководству уже не было смысла оглядываться на мировое общественное мнение во внутриполитических вопросах. К тому же и сами диссиденты, в частности А.Д. Сахаров, решительно осудили советскую экспансию.
В январе 1980 г. Сахарова без суда выслали в Горький, куда был закрыт доступ иностранцам. КГБ установил за ним постоянный надзор. Фактически Сахарова лишили возможности видеться и даже переписываться с единомышленниками. Условия пребывания Сахарова в ссылке были таковы, что он дважды объявлял голодовку.
На других лидеров правозащитного движения обрушились аресты. В 1980 г. в Москве были арестованы 23, а в 1981 г. — еще 11 известных диссидентов. В целом же аресту подверглись более 500 чел. Другие эмигрировали. Движение было фактически обезглавлено. В 1982 г. прекратила свою деятельность МХГ (к этому моменту на свободе оставались лишь три ее участника). Аресту подверглись почти все лидеры национальных и религиозных движений. Распространилась практика повторных осуждений прямо в лагере (незадолго до освобождения заключенного приговаривали к новому сроку, иногда 10-летнему, за «антисоветскую агитацию в лагере»). Значительно ужесточился режим в местах заключения. Руководство КГБ удовлетворенно считало, что правозащитное движение в СССР перестало существовать.
Однако, хотя круг ведущих правозащитников был разгромлен, полностью уничтожить движение оказалось невозможно: новая редакция продолжала, хотя и не с прежней оперативностью, издание «Хроники текущих событий», за границей стали печататься «Вести из СССР», несмотря на систематическое давление КГБ, продолжал действовать фонд помощи политзаключенным.
Из книги Л. Алексеевой «история инакомыслия в СССР»
«Именно из-за беспримерного для послесталинского времени размаха репрессий можно утверждать, что власти оказались бессильны справиться с инакомыслием, вернуть общество в «додиссидентское» состояние. Репрессиями была снята видимая часть цепочки — открытые общественные ассоциации, но скрытые звенья сохранились и функционируют (сбор и распространение информации о положении с правами человека в СССР, самиздат, помощь политзаключенным и другим жертвам репрессий) и в эту деятельность наряду с прежними втягиваются новые люди. Это означает, что при малейшем ослаблении давления появятся и открытые формы инакомыслия — возможно, в каком-то новом организационном виде более зрелые, более разработанные на основе прежнего опыта — подспудная работа мысли, обмен идеями и информацией, ставший возможным благодаря самиздату, не проходит бесследно».
ПРЕЗЕНТАЦИЯ К УРОКУ
Песня
Andrej_Makarevich_-_Sidya_u_televizora_(п _assmeshi_menya,_Petrosyan…)
ВИДЕОРОЛИК 1
Видеофрагмент «Выступление А.Д.Сахарова на Съезде народных депутатов»
https://www.sakharov-center.ru/dissimilarprojects/sch/konkurs/sakharov2011/060300_te.flv
ВИДЕОРОЛИК 2
Мультипликационный фильм Г.Бардина «Адажио»
https://www.sakharov-center.ru/dissimilarprojects/sch/konkurs/sakharov2011/060300_te_1.flv
Авторы-составители: Сорокина Елена Николаевна, учитель истории и обществознания, Некрылова Елена Рафаиловна, учитель русского языка и литературы МОУ гимназии № 13 Тракторозаводского района г. Волгограда